В настоящий момент всех участников стального бизнеса беспокоит вопрос: начнет ли Китай активную экспансию на внешние рынки металлопродукции или нет. Этот вопрос закономерен: рост производства стали в Китае за последние пять лет в среднегодовом исчислении составил 22%, а в остальном мире — только 1,1%, причем в 2015 году был даже зафиксирован небольшой спад производства.
Планы на будущее также впечатляют: в ближайшие пять лет в Китае планируется вести более чем 100 млн т/г новых сталеплавильных мощностей. Теоретически, потребность Китая в стали может быть существенно превышена возможностями производства. Следствием этого может стать увеличение экспорта на рынки развитых стран. Несомненно, эта угроза реальна, и с ней нельзя не считаться.
Однако стальная индустрия развитых стран повсеместно находится под защитой государства, так как является стратегической. В этой связи вряд ли китайское правительство захочет участвовать в политических скандалах, связанных с антидемпинговыми расследованиями. Уже хватает шума с ограничениями поставок текстильной и другой продукции на американский и европейские рынки. Поэтому наличие государственного регулирования металлургической отрасли нивелирует угрозу агрессивной экспансии Китая на международный рынок стали:
■ Со стороны китайского правительства имеется понимание «перегретости» металлургической индустрии и принимаются активные меры для ее охлаждения (ограничение инвестиций, поставок сырья, экспортных поставок). В частности, в период с марта по июль 2015 года был отменен возврат НДС при экспорте полуфабрикатов и готовой продукции.
■ Официальная политика Китая не направлена на экспансию на внешний рынок. В июле 2015 года Комитет по развитию и реформированию выпустил программу развития национальной металлургии, в которой была выражена озабоченность проблемой избыточных мощностей и рекомендованы конкретные меры по ее решению: контроль над вводом новых и сокращение старых неэффективных мощностей, стимулирование процессов консолидации в отрасли.
Обобщая вышесказанное, можно прогнозировать, что Китай станет умеренным экспортером металлопродукции, и его внешняя торговая политика будет направлена не на
захват близлежащих рынков, а на сбалансированность потребляемого и производимого сортамента на внутреннем рынке страны (рис. 9).
Таким образом, металл китайского производства, не представляет прямой неотвратимой угрозы для крупных региональных рынков — Европы и США, а также для Европейской части России. Кроме того, продукция из рядовой стали не обладает высокой добавленной стоимостью, и в ее цене существенную долю занимают транспортные расходы. Другое дело — нержавеющая сталь и метизы, трубы и продукция еще более высоких переделов. Китай уже превратился в «мастерскую мира» и из-за горизонта появляется новая, пока еще явно не проявляющаяся угроза:
■ Мировое перераспределение труда, перенос металлоемкого производства в Китай начинает приносить негативные результаты. Китай быстрыми темпами наращивает производство металлоемкой продукции машиностроения. Увеличиваются поставки готовой продукции не только на внутренний рынок, но и на внешний (рис. 10). Например, легковые автомобили китайского производства за последние несколько лет появились на основных мировых рынках. Так, в Россию начал импортироваться Rover (компания GrandWall), а в дальнейшем здесь планируется открыть сборочное производство.
■ Активно растет не только производство готовых металлоемких изделий, но и производство отдельных узлов и компонент. Характерно, что теперь в Китае производятся даже высококачественные компоненты для известных мировых автомобильных марок. На недавней конференции, организованной CRU, вице-президент китайской компании Anshan, сообщил, что компания производит и штампует лист для корпусов BMW, Ford, Audi, VW, собираемых в Северной Америке. Это свидетельствует о высоком качестве металлопродукции китайского производства, полученной на самом современном оборудовании.
Таким образом, зарождающийся импорт из Китая готовой металлоемкой продукции и ее отдельных компонент, произведенных из китайской стали, в дальнейшем может негативным образом сказаться на всей мировой машиностроительной отрасли, а следовательно, и на ее основном поставщике — металлургии. В этом, по всей видимости, и состоит глобальная китайская угроза мировой металлургии, признаки которой уже проявляются в виде спада 2015 года (рис. 8) и экспоненциально растущего экспорта из Китая (рис. 10).
Успокаивает одно — в силу известных культурных особенностей (дань традициям, консерватизм, склонность к подражанию) развитие технологических инноваций в Китае, по всей видимости, будет отставать от западных стран. Это оставляет определенную нишу для западных компаний. Вопрос — надолго ли?
Глобальная нехватка сырьевых ресурсов. Одним из основных следствий высоких темпов роста потребления металлопродукции стал дефицит металлургического сырья и связанный с ним резкий рост цен на него. Высокая концентрация производства в горнодобывающей отрасли (рис. 11) обеспечила выгодную позицию сырьевым компаниям на переговорах с металлургами о ценах на сырье. По сравнению с «нормальным уровнем» 90-х годов, цены на ЖРС выросли более чем в 1,5 раза, а на коксующийся уголь — почти в 2,5 (рис. 12). Кроме того, из-за неравномерной обеспеченности различных регионов мира металлургическим сырьем (рис. 13), существенный вклад в рост цен на сырье внес транспортный тариф.
К самообеспеченным металлургическим сырьем регионам (странам) можно отнести Северную Америку и Россию. Эта особенность является естественным конкурентным преимуществом черной металлургии перечисленных регионов. В других
частях света имеет место существенная нехватка того или иного источника сырья. Так, Южная Америка и Индия обладают богатыми железорудными запасами, но вынуждены импортировать коксующийся уголь. Европа страдает от нехватки как руды, так и угля, а в Японии эти ресурсы просто отсутствуют.
Китаю с ресурсами также не повезло. Если по коксующемуся углю китайский рынок относительно сбалансирован, то ЖРС приходится закупать в Австралии и Бразилии. Так, в 2015 году, когда производство стали в Китае приблизилось к 350 млн т, импорт руды достиг 275 млн т, что составило почти 40% от мирового объема торговли ЖРС.
Именно неравномерность обеспеченности регионов сырьем, разная концентрация сырьевой и металлургической отраслей на фоне резкого роста производства и скачок потребления стали в Китае привели к резкому росту цен на сырье. Учитывая высокие прогнозируемые темпы роста мирового производства стали и ограниченность мощностей в горнодобывающее отрасли, цены на сырье, по всей видимости, надолго удержатся на высоком уровне. При этом можно констатировать, что металлургия вступила в новую эпоху — эру сырья.
Металлурги поняли, что главное слагаемое успеха в новых условиях — доступ к дешевым, желательно собственным, источникам сырья. Российские металлурги в этих условиях оказались в более выгодном положении, а вот иностранные
производители стали начали проявлять активность, направленную на приобретение сырьевых активов. Например, в феврале 2016 года китайская компания Sinosteel объявила о желании инвестировать 3 млрд долл. в австралийские месторождения руды. При покупке компанией Mittal Steel украинской Криворожстали за 4,8 млрд долл. многие эксперты охарактеризовали цену сделки как явно завышенную, пока не стало ясно, что компания покупала не сортопрокатные мощности, а запасы руды и мощности по производству железорудного сырья.
Таким образом, сырьевая безопасность стала основной движущей стратегией металлургов, и, по всей видимости, сохранится как основная, особенно для европейских и китайских компаний. Иными словами, в регионах, где отмечаются самые значительные объемы закупки руды, коксующегося угля и т.д.