Перечисленные выше процессы дают основание взглянуть несколько под иным углом на процессы реконструкции в металлургической отрасли, на традиционные подходы в этой сфере.
Во-первых, следует признать, что в металлургии постепенно возобладало «международное разделение труда». Подход, который существовал ранее и базировался на принципах натурального хозяйства — особенно в тех странах, которые обладали соответствующими ресурсами — сегодня все менее и менее применим. Несмотря на соображения стратегического плана, в частности, понятие сырьевой независимости, как части экономической безопасности государства, сегодня задача обеспечения любого государства сталью или цветными металлами собственного производства не выглядит столь уж необходимой. Это в большей степени может относиться к инновационной, высокотехнологичной продукции, используемой, например, на предприятиях военно-промышленного комплекса или авиакосмической отрасли. В большинстве остальных случаев экономические соображения должны брать верх. Не имеет практического значения, в какой стране выплавлен и прокатан металл, используемый, например, в строительстве либо в гражданском машиностроении. Если этот металл отвечает унифицированным требованиям, изложенным в стандартах, то основу выбора составляет его цена (с учетом, естественно, транс-
портных затрат) и нагрузка на экологию в случае создания (сохранения) собственного производства.
Торговля сталью растет и будет продолжать развиваться. В первую очередь, потому что ряд регионов, отличившихся в последнее время на ниве наращивания производства стали (исключая Китай), не в состоянии обеспечить адекватные темпы внутренней переработки этого металла (рис. 5).
Повторимся — этот металл по определению конкурентоспособен, поскольку при его производстве используется территориально приближенное сырье, дешевая электроэнергия и рабочая сила, металл производится в основном на современном высокоэффективном оборудовании.
Сколько этого оборудования создано за последние годы? Ответить на вопрос достаточно трудно, но можно использовать следующий подход. Рассмотрим прирост производства стали в основных государствах-продуцентах в 2014-1016 годах, по сравнению с периодом 2010-2013 года. Будем рассматривать максимальные значения годовой выплавки стали. Если просуммировать прирост производства только в тех странах, где он составил более миллиона тонн, то он составит 212 млн т, из которых 167 млн т приходится на Китай. Если взглянуть на прирост в странах, активно развивающих свою металлургию как противовес поставкам металла из других регионов — страны Азии, Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока, то на них приходится почти 200 млн т новой стали. Это немногим менее 20% всей производящейся в мире стали (табл. 1, 2).
И дело не только в том, что сталь производится в новых регионах, а в скорости обновления металлургических мощностей — за счет создания новых предприятий она существенно возросла за последние несколько лет.
По сути, это можно считать новой моделью развития металлургической отрасли с доминированием в нижнем технологическом сегменте развивающихся государств. В соответствии с этой моделью государства технологически «продвинутые» будут либо вынужденно, либо по собственной инициативе постепенно сворачивать производство рядовых сталей, соответственно, закрывая металлургические производства данного профиля. Это позволит существенно снизить нагрузку на экологию перенаселенных государств, разгрузить транспортную инфраструктуру от перевозок сырья.
В то же время увеличатся инвестиции в создание новых и модернизацию существующих производств высоких переделов. И потому, в частности, что рост новых экономик потребует не только рядового металла для создания инфраструктуры — дорог, строительства жилья, офисов и производственных зданий, но и на территории этих стран будут создаваться новые производства, которые потребуют современного оборудования и материалов, а произвести их в этих странах достаточно сложно.
НОВОЕ — НЕ ЗНАЧИТ ДЕШЕВОЕ
Для заправки полученного «салата из макрофакторов» добавим несколько финансовых аспектов деятельности металлургических компаний, в корне меняющих характер их функционирования.
Первое — цены. Они уже совершенно оторвались от базовых макроэкономических реалий. Рынок черных металлов уже так же глубоко, как и рынок цветных металлов, погряз в торговле ожиданиями. Что говорить, если одним из важных факторов роста рынка стали, например, в США всерьез рассматривается сезон ураганов. Можно подумать, что раз в год Соединенные Штаты Америки просто смывает в океан и приходится снова отстраивать все заново. А ведь это несколько сот миллионов дополнитель-
ных тонн проката, «размазанных» по времени на несколько лет. Доли процента мирового производства.
Все это приводит и к высокой вола-тильности на рынке черных металлов. Затрудненность прогнозирования, неравномерные поступления средств, провалы, следующие за взлетами…
К рынку стали сегодня уже вполне применима стандартная технология фондового рынка — все эти волны Эллиота, головы-плечи, черные и белые свечи и т.д. Еще немного — и, как весь прогрессивный мир, черные металлургические аналитики (имеются в виду не афро-американцы) забудут о своей профессии и спокойно займутся теханализом.
Второе — явное переинвестирование металлургической отрасли. Во-первых, сегодня в мире слишком много свободных денег, которые ищут своего приложения. Во-вторых, сегодня практически любой проект в черной металлургии (даже производство дамасской стали по методам старых мастеров) будет рентабельным. Это следствие текущих цен. Причем, эта рентабельность будет достигаться независимо от наличия/отсутствия близкого сырья (был бы порт), наличия/отсутствия собственного рынка (будем экспортировать в Америку, Турцию etc.). Поэтому, как ни сдерживай появление новых металлургических производств, а они все равно будут расти, как грибы. Но в отличие от грибов, которые все же привязаны к грибнице, металлургические производства будут расти там, где их еще нет.
Любопытная ситуация может сложиться — новые производства будут сокращать экспортные рынки на фоне роста мировой торговли сталью. А кто с кем торговать-то будет?
Видимо, крупные страны-продуценты друг с другом.
Еще один важный момент — ближайшие десятилетия сталь не будет в дефиците. Залежи руды и кокса в мире огромны. Австралию можно выкопать до состояния маленького острова в
океане — ее отсутствия на карте все равно большинство не заметит. Мест, где можно строить металлургические предприятия практически рядом с залежами руды, очень много. Вспомним, например, глобальный австралийский проект по связыванию железной дорогой месторождений руды и кокса. Есть Африка, в конце концов.
Дефицита на сталь не может быть, исходя из наличия мощностей по ее выплавке. Сегодня их накоплено более чем достаточно, даже чтобы обеспечить вполне достойный среднегодовой прирост на ближайшие лет пять только за счет наращивания производства на уже работающих предприятиях. Часть из них относится к неэффективным и будет закрываться. Непонятным остается только одно: как металлургические компании, существовавшие в 2000—2001-м годах, продавая сталь по 200—400 долларов за тонну, оказываются нерентабельными в условиях, когда за сляб нужно платить более 500 долларов? Это какая же степень неэффективности управления должна присутствовать?
Тезис о росте цен на сырье достаточно веский, но не абсолютный. Все же переработка составляет значительную долю в себестоимости, то есть создаваемая на металлургических предприятиях добавочная стоимость достаточно высока (разница между стоимостью железа в руде и готовой стали). Значит, эффективность определяется другими факторами. Заработная плата, экология, транспорт, налоги… Сравнивая развивающиеся и развитые страны, можно сказать, что для последних все перечисленные параметры отрицательно влияют на эффективность. Лишний стимул отказаться от собственного производства за ненадобностью. Образующаяся брешь будет с легкостью закрыта.