Самым удаленным предприятием компании Hamersley является рудник месторождения Яндикугина (Yandicoogina), расположенный в 90 км к северо-западу от Ньюмена (вблизи рудника Янди компании BHP) и введенный в эксплуатацию в конце 2001 года. Проектная мощность предприятия составляла 20 млн т; к текущему моменту она доведена до 24 млн т, а в дальнейшем, в зависимости от конъюнктуры рынка на железорудное сырье, возможно ее расширение до 36 млн т в год. Для этой цели в 2017 году было инвестировано 200 млн долл.
Весьма ценными пополнениями активов компании Rio Tinto стала покупка у горнодобывающей компании Robe River Iron Associates 53% месторождения Уэст-Анджелас (West Angelas) c получением прав на продолжение его разработки и дальнейшего освоения (см. ниже), а также приобретение у компании North Ltd. разрабатываемого месторождения Паннавоника (Pannawonica).
Компания также владеет двумя обогатительными фабриками, производящими кусковую и мелкую товарную руду: первая, мощностью 8 млн т в год, находится в Том-Прайсе (перерабатывает бедные руды и старые отвалы рудника Ма-унт-Том-Прайс), вторая, мощностью 13 млн т — в г. Парабур-ду. Транспортировка добытой руды к портовому терминалу Дампир осуществляется по железнодорожной магистрали протяженностью 868 км, с которой все действующие рудники связаны железнодорожными ветками.
Свое будущее Hamersley Iron Pty Ltd. связывает с освоением новых месторождений и наращиванием производительности на уже разрабатываемых.
Завершая характеристику BHP Billiton и Rio Tinto, следует отметить, что суммарная стоимость их проектов развития в период с 2016-го до 2017 года оценивается примерно в 2,5 млрд долл. В результате BHP Billiton сможет нарастить производительность до 130 млн т, а Rio Tinto — до 170 млн т (подробнее см. «НМ», 2017, №2).
Третьим по значимости железорудным продуцентом Австралии является компания Robe River Iron Associates, которая представляет собой неинкорпорированное совместное предприятие, в котором участвуют уже рассмотренная нами Rio Tinto Ltd. (53%) и японские фирмы Mitsui Iron Ore Development P/L (33%), Nippon Steel Australia P/L (10,5%) и Sumitomo Metal Australia P/L (3,5%). Суммарные производственные мощности Robe River составляют около 60 млн т товарной руды в год.
Компания ведет разработку двух месторождений, удаленных друг от друга на 300 км. Первое из них, Меса-Джи (Mesa J), расположено в 40 км южнее г. Паннавоника и в 200 км южнее портового терминала Дампир. Объект был введен в эксплуатацию в 1994 году; текущая производительность рудника достигает 32 млн т, товарными продуктами являются мелкая и кусковая руда. Второе, Уэст-Анд-желас (West Angelas), находится между городами Том-Прайс и Ньюмен, примерно в 100 км от каждого; от порта Дампир оно отстоит на 400 км к юго-востоку. Добыча на месторождении началась в 2002 году, при этом производительность предприятия быстрыми темпами росла: если первоначально она составляла 7 млн т кусковой и мелкой руды, то к середине 2016 года ее нарастили до 20 млн т, а к концу 2017 года — до 25 млн т.
Транспортировка железных руд с месторождений Меса-Джи и Уэст-Анджелас до порта Дампир осуществляется по железной дороге, при этом к каждому руднику проложены подъездные пути.
В Австралии действуют и мелкие продуценты железных руд, которые, используя небывало благоприятную конъюнктуру, значительно активизировались. Несмотря на высокую чувствительность подобных предприятий к рыночной ситуации, они не только расширяют существующие мощности, но вводят в строй новые. Залогом своего благополучия они видят заключение долгосрочных договоров на поставки сырья или организацию совместных предприятий с китайским сталелитейным компаниям.
Так, компания Portman Ltd., производственные мощности которой не превышают 6 млн т товарных железных руд в год, разрабатывает два месторождения, руды с которых поступают на экспорт: около 75% — в Китай и 25% — в Японию.
Первое из них — Кульяноббинг (Koolyanobbing), находящееся в полной собственности Portman, расположено в 425 км восточнее порта Перт и в 580 км севернее порта Эсперанса, с которым соединено железной дорогой и через который осуществляет отгрузки продукции. Разработка месторождения была начата в 2001 году с производительностью около 4 млн т товарных железных руд в год. В 2016 году благодаря началу добычи на месторождениях Маунт-Джексон (Mount Jackson) и Уиндарлинг (Windarling), удаленных от Кульяноббинг, соответственно, на 60 и 75 км, она возросла до 5 млн т. Руда с новых объектов перерабатывается на обогатительной фабрике все того же рудника Кульяноббинг. Ожидается, что в недалекой перспективе выпуск товарной продукции возрастет до 8 млн т.
Второй рудник Portman — Коккату-Айленд (Cockatoo Island), расположен на одноименном острове, в 140 км северо-западнее портового терминала Дерби. Месторождение принадлежит Portman лишь наполовину, второй половиной владеет компания Henry Walker Eltin (HWE) Contracting Pty Ltd. Предприятие вступило в строй в сентябре 2000 года и действует с производительностью около 1 млн т руды.
Еще одна небольшая компания, Mount Gibson Iron Ltd., с 2016 года осваивает месторождение Таллеринг-Пик (Tallering Peek), где для поставок в Китай добывается около 2,5 млн т ге-матитовой руды. Транспортировка продукции до порта Дже-ралдтон осуществляется по железной дороге протяженностью около 110 км, к которой от рудника ведет автомагистраль длиной 65 км. Кроме того, в конце 2017 года компания намеревается запустить в эксплуатацию рудник Куланука-Саут (Koolanooka South), а еще через год — рудник Уола-Уола (Wolla Wolla). Оба предприятия будут выпускать магнетито-вый концентрат для производства окатышей с дальнейшей поставкой в Китай; на каждом из них, по проекту, будет добываться 2,5 млн т руды в год. Во второй половине 2017 года ожидается также запуск гематитового рудника Маунт-Гибсон (Mount Gibson) производительностью 1,5 млн т руды в год.
Учитывая наличие в Австралии значительной ресурсной базы высококачественных железных руд в сочетании с мощным горнорудным комплексом, вызывает удивление практически полное отсутствие в стране сталелитейной промышленности. При том, что помимо железа в недрах Австралии заключены все основные виды сырья, необходимого для выплавки стали, в стране действуют всего три сравнительно небольших металлургических компании: в штатах Новый
Южный Уэльс, Южная Австралия и Виктория, которые совместно обеспечивают менее одного процента мирового производства. В то же время эти предприятия современны, конкурентоспособны и уверенно чувствуют себя на рынке, несмотря на отсутствие государственных субсидий.
Почему же Австралия остается сугубо сырьевой державой, имея все возможности для создания мощной стальной индустрии?
Если обратиться к истории, то еще в 1950-е годы Зеленый континент представлял собой отсталую периферию мира с промышленностью в «зачаточном» состоянии и небольшим населением. Прекрасно понимая, что в таком положении страна не может составить конкуренцию в регионе бурно развивающейся индустриальной Японии, правительство Австралии сделало ставку на экспорт сырья в Японию. Если страны Персидского залива поставляли туда нефть, то Австралия обеспечивала практически все остальное: железную руду, уголь, бокситы, фосфориты… Вырученные от экспорта сырьевых товаров средства вкладывались в развитие отраслей, обслуживающих внутренний рынок: от пищевой промышленности и туризма до финансового сектора и машиностроения. И хотя до сих пор более двух третей экспорта приходится на сырьевые товары, Австралия показывает одни из самых высоких темпов роста среди развитых стран благодаря динамичному внутреннему рынку.
Если же вернуться к вопросу создания Австралией собственного металлургического комплекса уже в современных условиях, то можно предположить, что причины холодного отношения ее правительства к этой идее заключаются в следующем.
Прежде всего, Австралия по-прежнему находится в окружении стран с высокоразвитой металлургией, захвативших все возможные рынки сбыта (и сегодня перечень этих стран значительно вырос, по сравнению с 1950-ми годами). Начинать развиваться в этом направлении «с нуля» — значит неизбежно столкнуться с преодолением жесточайшей рыночной конкуренции. И нет абсолютно никаких гарантий, что эта борьба будет выиграна.
Во-вторых, обустройство собственной металлургической базы вызовет переориентацию значительной части горнодобывающих мощностей на внутренних потребителей, что неизбежно приведет к значительному сокращению присутствия на внешних рынках сырья, где давно налажены прочные торговые связи. А это, в свою очередь, вызовет сокращение финансовых поступлений в государственный бюджет, в то время как молодой металлургический комплекс будет еще слишком слаб.
Нельзя забывать и о том, что создание в Австралии крупного металлургического комплекса, безусловно, столкнется с целым рядом проблем. Поскольку он, естественно, должен находиться вблизи центров добычи сырья (не возить же руду через весь континент), а это малонаселенные и, в общем-то, слабо освоенные регионы, то это проблемы, во-первых, отсутствия необходимой инфраструктуры, во-вторых — дефицита энергии, в-третьих — отсутствия подготовленных кадров. Очевидно, что их решение потребует колоссальных дополнительных затрат. Не следует сбрасывать со счетов и рост экологических проблем, которых в горнорудных районах страны и так не мало.
Вероятно, именно поэтому правительство Австралии не проявляет особого рвения в кардинальном изменении сложившейся ситуации. Тем более что экономические результаты от использования исторически сложившейся структуры промышленности не так уж и плохи.