Следует признать, что так было далеко не всегда — всего каких-нибудь лет двадцать назад рафинированный металл интересовал, наверное, только достаточно узких специалистов. Он применялся главным образом в закрытых наукоемких и военных отраслях, в связи с чем рыночной торговли кобальтом в нынешнем ее понимании практически не существовало. Некоторые страны (СССР, США и ряд других) создавали стратегические запасы, в том числе и закупая металл за рубежом, но, естественно, эти закупки никак нельзя было назвать свободным оборотом.
Ситуация изменилась лишь в 1990-х годах благодаря активному развитию «гражданских» сфер использования кобальта, в первую очередь — сектора производства суперсплавов. Постоянно возраставшая потребность данных отраслей в металле, по сути, и привела к формированию его рынка, подчиняющегося всем известным конъюнктурным законам. Вместе с тем, этот процесс шел достаточно болезненно, сопровождаясь значительными колебаниями цен на кобальт в обе стороны: немногочисленные на тот момент производители и поставщики металла, по-видимому, оказались не готовыми играть по новым правилам. В первое время единственным общепринятым биржевым товаром был высокосортный кобальт (с содержанием 99,8% Co), цена на который в начале 1990 года составляла порядка 7 долл., а два года спустя взлетела более чем в четыре раза, выше 30 долл./фунт. С 1993 года в мире началась активная торговля металлом более низкого качества (99,3% Co), и, по-видимому, именно с этим событием было связано резкое снижение котировок высокосортного кобальта — до 11—12 долл. Потребители предполагали использовать в своих производствах вместо высокосортного 99,3% металл, значительное количество которого поступило на рынок из России (технологические циклы отечественных предприятий рассчитаны на выпуск кобальта низкого качества), пытавшейся поправить свое тяжелое экономическое положение, в том числе за счет распродажи стратегических запасов. Однако такая замена оказалась осуществимой далеко не во всех отраслях, и цены на кобальт снова совершили впечатляющий рывок, достигнув к началу 1996 года отметок в 32—33 долл./фунт. В значительной степени этому способствовало и сокращение объемов выпуска рафинированного металла в одной из главных стран-продуцентов — Демократической Республике Конго (ДРК), вызывавшее опасения по поводу возможного в ближайшей перспективе возникновения дефицита кобальта.
Время показало, что эти предположения были беспочвенными. Производители достаточно оперативно отреагировали на рыночные тенденции, сумев нарастить свои мощности, увеличить поставки и практически полностью удовлетворить спрос на металл. Так, по оценкам авторитетной организации Cobalt Development Institute (CDI), объединяющей крупнейших продуцентов кобальта, в 1990 году суммарная годовая мощность всех предприятий мира составляла около
20 тыс. т металла, в 1996 году эта цифра увеличилась примерно до 23 тыс. т, а еще год спустя — почти до 30 тыс. т. Несмотря на проблемы с выпуском рафинированного кобальта, ДРК продолжала оставаться одним из ведущих поставщиков кобальтовых концентратов, которые стали активно закупаться другими странами и подвергаться металлургическому переделу на их территориях. Несколько новых рафинировочных заводов было введено в строй в государствах Европы, в результате чего этот регион только за счет привозного сырья вышел в лидеры по производству кобальта.
Нельзя не отметить изменения, произошедшие и в структуре мировой добычи металла. Как известно, основными его источниками являются четыре типа месторождений: сульфидные медно-никелевые (например, объекты Норильской группы, района Садбери в Канаде), латеритные кобальт-никелевые (месторождения Новой Каледонии, Кубы, Филиппин), стратиформные медно-кобальтовые (ДРК, Замбия) и кобальтовые арсенидные (марокканское Бу-Аззер). Если в 1980 году более 70% рафинированного металла в мире было получено из сырья, добытого на африканских медно-ко-бальтовых месторождениях, то к концу столетия уверенное лидерство по «поставкам» кобальта на рынок захватили никелевые руды. Безусловно, проводя во второй половине 1990-х годов широкомасштабное освоение латеритных кобальт-никелевых объектов, горнодобывающие компании не ставили перед собой в качестве главной цели выравнивание баланса между спросом и предложением кобальта. Однако факт остается фактом: это помогло в целом снять вопрос о возможной нехватке металла на рынке на довольно продолжительный период времени.
В итоге, начиная с первых месяцев 1996 года, мировые цены на кобальт совершили затяжное падение, длившееся с некоторыми перерывами вплоть до 2016 года (рис. 1). При этом периоды роста котировок были связаны в основном с проблемами, возникавшими у различных компаний на новых добы-
вающих и металлургических предприятиях и, по мнению участников рынка, представлявшими угрозу для стабильности поставок. К началу 2000-х годов процесс снижения цен приобрел «хронический» характер: продолжавшееся увеличение объемов предложения кобальта на торговых площадках совпало с экономическим спадом в некоторых ведущих индустриальных государствах, приведшим, в свою очередь, к сокращению темпов роста мирового спроса на металл.
Специфика применения кобальта такова, что именно развитые промышленные страны определяют объемы его потребления. Основное количество металла в мире используется в производстве суперсплавов, особо твердых, магнитных и износостойких материалов, аккумуляторных батарей, информационных носителей, а также различных эмалей, красителей и керамических покрытий. До 2016 года наибольшие объемы кобальта были востребованы в США (рис. 2), обладающих мощной авиакосмической индустрией — здесь на получение суперсплавов, из которых изготавливают детали и агрегаты авиационных двигателей, идет примерно 55% этого металла. Однако затем североамериканское государство утратило свои лидирующие позиции: замедление экономического роста привело к спаду промышленного производства в отрасли, а сентябрьские теракты подхлестнули и без того ожидавшееся сокращение объемов коммерческих авиаперевозок.
В результате в 2016 году главным потребителем кобальта стали страны Азии (рис. 2), где основным направлением использования металла является сектор выпуска перезаряжаемых источников питания (такое положение сохраняется и по сей день). Рост спроса на кобальт в Японии, Южной Корее, а также в европейских государствах смог компенсировать 20% снижение объемов его использования в США, однако в общей сложности мировое потребление металла выросло по отношению к 2016 году всего лишь на 4,1% — до 38,2 тыс. т (рис. 3). Если учесть, что даже без учета продаж из стратегических запасов американского оборонного ведомства (US Defense Logistics Agency, DLA) рыночное предложение кобальта превысило 39,9 тыс. т, снижение цен на металл становится вполне объяснимым.
На этом фоне впервые достаточно громко заявил о себе Китай. Характерное для промышленных азиатских государств развитие сектора производства аккумуляторных батарей наконец затронуло и эту страну, причем, как оказалось впоследствии, «всерьез и надолго». В 2016 году Китаем было востребовано для собственных нужд 4 тыс. т кобальта — на 50% больше, по сравнению с предыдущим годом, а суммарный спрос на металл в стране, включая цели экспорта и реэкспорта, составил 5,16 тыс. т, из которых немногим менее трети было использовано для выпуска источников питания. Именно Китай наряду с Японией благодаря своей электронике (в первую очередь — мобильным телефонам) спустя каких-нибудь пару лет превратил эту отрасль в одного из лидеров потребительского рынка кобальта (рис. 4).
Наибольшее внимание к себе кобальт привлек в 2016 году, и основным «виновником» этого стал как раз Китай. В начале года мировые цены на металл находились на самом низком за последние 15 лет уровне — от 6,3 до 7,25 долл./фунт. Как уже отмечалось, к такому положению привел довольно значительный переизбыток кобальта на рынке: некоторый рост спроса на металл в 2016 году, сокращение объемов его выпуска несколькими ведущими продуцентами, в том числе российским ГМК «Норильский никель» и бельгийской Umicore, продолжающееся снижение производственных показателей компании La Generale de Carrieres et des Mines (Gecamines) в ДРК и уменьшение продаж кобальта из стратегических запасов DLA — все это было с легкостью компенсировано увеличением производства металла на предприятиях Замбии, Австралии, Финляндии и других стран.
Столь неблагоприятная конъюнктура волей-неволей поспособствовала, по крайней мере, частично, выправлению сложившейся ситуации. Еще в конце 2016 года один из крупнейших поставщиков кобальта на рынок, американская OM Group Inc., объявил о 20% сокращении мощностей по выпуску металла; в августе того же года был закрыт кобальтовый завод компании Kasese Cobalt в Уганде. Марокканская Compagnie Minere de Tifnout Tiranimine (CTT), стремясь стабилизировать доходы, в первом полугодии 2016 года частично отказалась от производства рафинированного металла и начала выпускать его высококачественные оксиды, обладающие меньшей себестоимостью.
Между тем спрос на кобальт в мире продолжал расти, и лидером в этом отношении были азиатские продуценты аккумуляторных батарей. В итоге котировки металла начали понемногу подниматься (рис. 1). Способствовали этому и сообщения об очередных производственных неурядицах Gecamines (в период с 1996 по 2016 годы объемы выпуска кобальта на предприятиях этой компании упали более чем в восемь раз — с 6,11 до 0,74 тыс. т), возможной смене владельца крупнейшего замбийского продуцента, компании Chambishi Metals, технических проблемах на австралийском кобальт-никелевом заводе Муррин-Муррин и закрытии ряда мелких предприятий по всему миру, а также забастовка, начавшаяся в июне на рудниках канадской Inco Ltd. в районе Садбери и длившаяся около двух месяцев.