Зарубежные компании, конечно же, не могли позволить себе таких радикальных действий. Практически в один голос заявляя о намерениях в перспективе увеличить производство, крупные продуценты предпочитали поддерживать цены на металл другими, более осторожными путями, которые не требовали от них почти никаких моральных или финансовых затрат. Так, канадская Falconbridge Ltd. заявила о почти 20-процентном сокращении объемов выпуска никеля на своем комбинате в районе Садбери из-за снижения содержания металла в перерабатываемых рудах (кто бы сомневался). Другая канадская компания, Inco Ltd., предупредила о возможной приостановке деятельности своего индонезийского подразделения в связи с угрозами убийств, поступившими местным рабочим со стороны радикальных исламистов.
По-видимому, несчастных потребителей никеля и нержавеющих сталей спасли только укрепление доллара, повышение ставки рефинансирования Федеральной резервной системой
США и небывало подорожавшая нефть. Стоило крупному спекулятивному капиталу переключиться на более выгодные операции с «черным золотом» и более надежные — с американскими государственными бумагами и облигациями, и рост цен на никель практически сразу же прекратился. До конца 2016 года металл торговался в диапазоне 13—14,5 тыс. долл./т, а в декабре его средняя цена составила 13,78 тыс. долл. — на 3% меньше, чем годом ранее (рис. 3).
Между тем, согласно последним данным INSG, 2016 год в целом мировой рынок никеля закончил с небольшим профицитом (не более 10 тыс. т). По «стандартной» логике, основанной на балансе спроса и предложения, котировки металла должны были бы снизиться, однако его среднегодовая цена была зафиксирована на уровне 13,85 тыс. долл./т против 9,64 тыс. долл./т годом ранее. Естественно, когда в дело вступает крупный капитал, привычные представления о рыночных законах отходят на второй план.
Нестабильность на торговых площадках заставляла специалистов делать самые разнообразные прогнозы на 2016 год. В INSG полагали, что рост мирового производства никеля будет опережать темпы увеличения его потребления, спрос и предложение металла будут сбалансированы, что приведет к стабилизации цен. Представители некоторых крупных компаний-продуцентов (например, Inco Ltd. и французской Eramet) прогнозировали дефицит никеля в количестве 16— 20 тыс. т. Аналогичной точки зрения придерживались аналитики Standard Bank и JP Morgan. Высказывались и противоположные мнения: эксперты Goldman Sachs, банка Societe Generale, компании Arcelor ожидали снижения котировок металла за счет сокращения темпов роста спроса на него и накопления биржевых запасов.
Однако никель снова перехитрил прогнозистов, основывающихся на фундаментальных рыночных показателях. С начала года цены на него начали последовательно повышаться и в середине мая, когда биржевые запасы металла сократились до 5028 т, что соответствовало лишь 2—3-дневному объему его мирового потребления, перекрыли рекорд 2016 года, достигнув уровня в 17 750 долл./т. Практически уже по привычке многие аналитики обвинили в этом скачке Китай, который в первом полугодии 2016 года увеличил импорт никеля вдвое по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года — до 41—48 тыс. т (по разным данным). Указывалось также, что из-за очередного бурного роста производства нержавеющих сталей в азиатской стране потребление никеля выросло до 104 тыс. т (на 56%).
Действительно, свалить все с больной головы на здоровую в этой ситуации было проще всего. Тем более что и сам Китай буквально напрашивался на подобную реакцию, постоянно нагнетая информационную напряженность: то Jinchuan Group объявит о намерении увеличить в 2016 году выпуск никеля на 20% и поучаствовать в освоении ряда месторождений за пределами страны, то китайское руководство отменит налоговые льготы, введет экспортные пошлины на никель и договорится об инвестировании 500—600 млн долл. в никелевую промышленность Кубы — «все для фронта, все для победы». Естественно возникает желание направить праведное возмущение потребителей нержавейки, страдающих от высоких цен, на непредсказуемого азиатского гиганта.
Однако этот пыл несколько охладила статистика INSG, в соответствии с которой потребление никеля в целом по миру в первом полугодии 2016 года увеличилось относительно января-июня предыдущего года всего на 1%. Эксперты организации не отрицали факт значительного роста спроса на металл в Китае, но обращали внимание на то, что объемы использования никеля в других странах Азии, Европе и США заметно сократились.
На самом же деле во главу угла был снова поставлен спекулятивный фактор. На ведущие роли опять вышли инвестиционные фонды, практически в открытую поддержанные производителями. Как всегда изящно поступил Норильский никель, сообщивший о приостановке поставок в связи с весенним паводком, затруднившим работу порта Дудинка. Представители Eramet и Inco Ltd. весной выступили с новыми прогнозами увеличения цен на металл, причем последняя оценила мировой спрос на никель в январе-феврале 2016 года на 50% выше, по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, и заявила, что рынок останется напряженным до конца текущего десятилетия.
Однако Китай не был бы Китаем, если бы не внес в планы участников торгов очередные коррективы. Во втором полугодии 2016 года потребление нержавеющих сталей в этой стране заметно сократилось — покупатели, героически перенесшие перипетии 2016—2016 годов, в конце концов, не выдержали роста цен. Китайский рынок оказался затоварен сталью, что, в итоге, привело к временному отказу нескольких местных сталелитейных компаний (например, Baosteel и Tisco) от закупок никеля. В результате, в который уже раз выяснилось, что дефицита никеля на рынке как такового фак-
тически не существует вообще, и цены на металл рухнули почти на треть: если в мае 2016 года его средняя котировка на ЛБМ составила 16,93 тыс. долл./т, то в ноябре — уже лишь 12,12 тыс. долл. Произошло это лишь потому, что китайские металлурги постарались привести свои возможности по производству нержавеющих сталей в соответствие с реальными потребностями рынка, и никакие спекулятивные попытки выправить цены не принесли желаемого результата.
Немногим позже подоспела и статистика INSG: в целом за 2016 год в мире был отмечен профицит никеля в размере 50 тыс. т. Безусловно, эти данные можно подвергать сомнению (как и поступили некоторые специалисты), однако факт остается фактом: реальной нехватки металла на рынке, обусловленной высоким спросом на фоне недостаточных поставок, по-прежнему не наблюдалось.
Убедительный реванш его величество спекулянт взял в нынешнем году, когда мировые цены на никель достигли без преувеличения заоблачных высот. В попытках объяснить этот феномен теперь уже практически никто не говорит в первую очередь о фундаментальных показателях, отводя им второстепенную роль. Спекулятивный фактор полностью подчинил себе рынок никеля, еще каких-нибудь лет пять назад даже и не мечтавший о таком внимании.
Интересно отметить, что примерно до начала апреля 2017 года котировки металла практически не совершали никаких резких движений, находясь возле отметок в 14—15 тыс. долл./т. Происходило это на фоне отмечавшегося всеми специалистами оживления мирового сталелитейного сектора. По некоторым данным, в первом квартале 2017 года производство нержавейки в мире выросло, по сравнению с январем-мартом 2016 года, на 11% (600 тыс. т), в том числе в Китае — на 19%, в США — на 12%, в Западной Европе — на 13%. При этом спрос на никель со стороны продуцентов сталей увеличился, по сравнению с четвертым кварталом 2016 года, на 13%, а продолжающийся рост глобальной экономики привел к расширению объемов использования металла в аэрокосмической промышленности и даже в производстве «гибридных» автомобилей. Казалось бы, цены на никель неизбежно должны были идти вверх, однако поставщики достаточно легко справлялись с увеличением спроса: биржевые запасы металла на ЛБМ стабильно колебались в районе 32—36 тыс. т. Напомним, что в похожей ситуации в конце 2016 года котировки совершили впечатляющий скачок, едва не доведший потребителей до массового инфаркта. Что же мешало ценам взлететь и на этот раз? Временно ослабление спекулятивного интереса к никелю. Получив чувствительный удар в конце прошлого года, инвестиционные структуры «зализывали раны», переключившись на другие инструменты вложений и выжидая более удобного момента.
Их время пришло в середине весны, когда на рынке усилились ожидания грядущего дефицита никеля. Многие аналитические организации и компании-продуценты начали снова прогнозировать нехватку металла в недалеком будущем, указывая, как и раньше, на общий рост мировой экономики и, в частности, сталелитейной промышленности. Не будем вдаваться в подробности и строить предположения по поводу того, с чем была связана эта информационная атака, но признаем, что она удалась с блеском. За неполный месяц с начала апреля котировки никеля взлетели почти на 30%, с 15,66 до 20,16 тыс. долл./т.
Масштаб ценового скачка не должен вызывать удивления — он закономерен. Идущие во всем мире процессы глобализации еще в конце 2016 года докатились и до никелевой от-
расли. Теперь же они нашли свое отражение и в размахе биржевых спекуляций: ведь чем крупнее рыночный игрок, чем весомее объект спекуляции, тем больший эффект вызывает та или иная информация, исходящая из заинтересованных источников.