Возвращаться к этой теме приходится раньше, чем планировалось. Причина тому — текущие события на мировых рынках, прежде всего — на рынке никеля. Рекорды, конечно, дело хорошее, но это не тот случай. Дошло до того, что рост цен на никель напугал даже самих производителей.
А меньше надо увлекаться глобализацией бизнеса, тогда и ценовых катаклизмов не будет. В противном случае и потребители, и спекулянты приходят во взвешенное состояние, в котором любое потенциальное событие, например возможное слияние всех и вся в единую компанию, которая, естественно, становится лидером по производству металла в мире, вызывает естественную реакцию ожидания дальнейшего ускоренного роста цен. И никто уже не принимает во внимание тот очевидный факт, что цены и так зашкалили выше всех пределов.
Но каждый спекулянт считает себя самым хитрым и дальновидным, в итоге все одновременно начинают играть на понижение именно в тот момент, когда запасы наличного металла практически исчерпаны и нет физической возможности реализовать объявленные продажи. Итог печален — биржа вынуждена была признать, что те позиции, в которых оказались трейдеры, не могут быть исполнены, и «разрешила» их не исполнять.
Руководство крупнейшей мировой площадки по торговле металлами — Лондонской биржи металлов (LME) — вынуждено было изменить регламент торгов, поскольку на бирже назревал дефолт. Пробив сопротивление спекулянтов, никель продолжил расти в цене. У участников рынка, игравших на понижение, не оказалось в наличии товара, поставить который они должны были к закрытию торгов. В результате биржа приняла беспрецедентное решение, разрешив спекулянтам не выполнить свои обязательства.
«Дальновидные» трейдеры потеряли деньги. Ну, да бог с ними — это их риски и способ зарабатывать на жизнь «с маслом». Но остальным тоже радости мало, поскольку эти спекулятивные игры дали еще один импульс уже выдохшимся в росте ценам на серебристое рыночное чудо.
Второе, достаточно очевидное, следствие — механизм биржи вновь не сработал. И маловероятно, что этот случай последний. Спекуляции все больше захватывают рынок. Они в той же степени подвержены механизмам глобализации, как бизнес реальный. Игроки становятся все крупнее, их возможности манипулировать рынком все больше. Те методы, которые использовались ранее производителями, например объявления о забастовках или прочих форс-мажорных обстоятельствах, с помощью которых можно было кратковременно
подтолкнуть цены вверх, сегодня воспринимаются просто как детские шалости. Спекулятивные действия на рынках commodities становятся все продолжительнее и масштабнее.
Но сегодня все же большинство аналитиков сходится на том, что в обозримом будущем цена на никель будет падать. Несколько различаются сроки возможного снижения и «диапазон возврата», который находится в пределах 18 000—23 000 долл./т, но в целом аналитики единодушны в тенденции.
Однако на самом деле указанный диапазон практически не имеет отношения к динамике спроса-предложения на рынке никеля. Он в большей степени отражает приход-уход спекулятивных денег с этого рынка. Что позволяет сделать такой вывод? Прежде всего, то, что нижняя граница указанного ценового диапазона примерно соответствует периоду конца прошлого года. Это время производители нержавеющей стали до сих пор вспоминают с ужасом. Падение спроса на их продукцию, рост цен на сырье и материалы, соответствующее снижение маржи производителей…
В такой комбинации факторов достаточно сложно говорить о росте спроса на нержавеющую сталь, то есть об основном рынке сбыта никеля, как о локомотиве увеличения цен на никель. По логике, ситуация должна была бы развиваться в обратном порядке. Скачкообразный рост цен на нержавеющую сталь, дефицит этого замечательного материала, резкое наращивание производства, возникновение дефицита никеля и уже как следствие всего этого — рост цен на никель. Но привычная (линейная) логика не для нашего слу-
чая. С описываемого момента мы имеем практически двукратный рост цен на никель и, внимание! — оживление на рынке нержавеющей стали в США, Европе, Азии и даже в России. То есть практически по всему миру.
В частности в России, по сравнению с первым полугодием 2005 года, на 23,9% увеличилось производство проката из нержавеющей стали, а проката листового нержавеющего холоднокатаного — в 2,3 раза. Правда, значительный рост достигнут за счет переработки импортного подката, но это мелочи. Главное — появился шанс переломить негативные тенденции снижения видимого потребления нержавеющего проката, зафиксированные в 2016 году. Несмотря на высокие цены, спрос есть, и он растет, невзирая на повышение цен на основное сырье, это радует.
Жизнь полна парадоксов. Хотя по прошествии времени большинство из них перестают быть парадоксами и обретают внутреннюю логику и причинно-следственные связи.
Во-первых, об оживлении на рынке. Оно логично, поскольку следует за существенным падением. Экономика все-таки не остановилась, потребителям понадобилось некоторое время для израсходования запасов и привыкания к новому уровню цен, то же самое относится и к трейдерам. К тому же упорно не желающая снижаться нефть создает «глобально инфляционный» фон, на котором лю-
бое повышение цен в пределах до 50% в год воспринимается не более чем сезонным колебанием.
Во-вторых, о ценах. Индекс роста цен на нержавеющую сталь существенно отстает от увеличения цен на никель. Что позволяет сделать предположение о том, что даже ощутимое (до попадания в вышеуказанный коридор) снижение цен на никель не повлияет столь же ощутимо на цену нержавеющей стали. Ее производители тоже должны когда-то получать прибыль (рис. 1).
Попробуем все же разобраться с взаимосвязью таких параметров, как цена никеля, биржевые запасы, производство и потребление нержавеющей стали.
Первый скачок цен на никель, резкий и беспощадный, пришелся на вторую половину 2003 года. В 2004 год, таким образом, представители мировой нержавеющей отрасли вступили с круглыми от ужаса глазами, отказываясь верить сами себе, глядя на эти цены. Но разогнанный локомотив китайской экономики, потреблявшей все ресурсы, позволил, несмотря на рост цен, вытянуть увеличение годового производства нержавейки примерно на два миллиона тонн, то есть на 8% (табл. 1).
В течение 2004—2005 годов цена никеля «гуляла» в довольно широком коридоре от 11 000 до 18 000 долл./т, в этот же период времени происходило существенное наращивание производства нержавеющей стали в Китае, которое постепенно вытесняло импортный металл с территории страны. Это приводило к необходимости сокращать производство в тех странах, которые были ориентированы на экспорт своей продукции в Китай (табл. 2).
В то же время их собственные потребители не готовы еще были принять столь высокие цены на сталь, что дополнительно оказывало давление на производителей. Ситуация получила разрешение во второй половине 2005 года, когда потребление довольно резко упало (рис. 2).
Можно сказать, что этот вариант не был так уж неожидан. За исключением горячекатаного листового проката, рынки сорта и холоднокатаного листа в 2004 и 2005 годах отличались сбалансированностью в части соотношения потребления и производства. Однако на фоне растущих цен (как только не извинялись производители, жалуясь на свою горькую долю, каждый раз повышая цены) это равновесие оказалось хрупким.
К этому моменту значительное количество материала скопилось и у трейдеров, что давало им возможность на время сократить закупки. Все это в совокупности и привело к провалу рынка во второй половине 2005 года.
А как же вели себя цены и биржевые запасы никеля в этот период? Про цену мы уже говорили, отметим только, что к концу 2005 года она снизилась практически до нижней границы обозначенного ценового коридора. Запасы же, в принципе, подчинялись привычной годовой динамике —
рост к началу года и ощутимое снижение в середине года (июнь-июль). С одним исключением: к началу 2005 года объем запасов на бирже практически не превысил среднее за пять лет значение. В результате, снижение запасов в середине 2005 года оказалось критически низким. Годовая амплитуда, таким образом, возросла (рис. 3).
Можно сказать, применяя термины из несколько другой области, что колебания объема запасов наличного металла на бирже стали подчиняться законам резонанса. Так это или нет, не так уж и важно — сравнение приведено в большей степени для красного словца, и физическая сущность явления не анализировалась, но продолжение событий, тем не менее, укладывается в обозначенную схему (рис. 4).
И вот мы приближаемся к самому интересному — к попытке сделать некоторый прогноз ситуации на основании метода подобия (рис. 5, 6).
«Шип», который нарисовала цена никеля, не сможет продержаться долго. Если посмотреть величину цены нержавеющей стали и сравнить ее с сегодняшней ценой на никель на ЛМЕ, то можно сделать вывод о том, что она даже не достигает стоимости исходных материалов. На самом же деле, производители никеля работают со своими потребителями по более низким долгосрочным ценам. И, тем не менее, высокие сегодняшние цены повысят средние показатели по году и месяцу, что отразится на величине приплат и, соответственно, на ценах нержавеющей стали (рис. 7).
Однако этот момент может совпасть по времени с сезонным снижением потребления, что отрицательно скажется на объемах продаж. Повторится ситуация 2005 года, однако на более высоком уровне цен, а значит, и степень разбаланси-ровки рынка может стать больше.
Но спекулянтам, активно играющим на никеле, этого не скажешь — у них голова болит о другом. Однако и у них есть свои резоны уронить цену никеля на 20—30%… И, прежде всего, по причине практического исчерпания потенциала роста цены — запасы на минимуме, те, кто играл на понижение, уже проиграли, поскольку не сумели исполнить свои обязательства, чем поставили LМЕ в тяжелое положение. Кроме того, крупнейшие аналитические структуры в один голос стали «медведить» рынок никеля.
Можно сказать, что «сантимент» рыночных торговцев меняется на противоположный. Исходя из этих факторов, возврат цены никеля в ближайшее время на уровень примерно 20 000 долл./т можно считать реальным.
Остается вопрос, как это отразится на рынке нержавеющей стали. Скорее всего, серьезной реакции не будет. И вот почему.
Во-первых, цена никеля остается все равно запредельно высокой, переопределяя основной поток прибыли производителям никеля. А значит, существенного интереса у производителей нержавеющей стали к наращиванию объемов, скорее всего, не появится. Не облегчает ситуацию и развитие китайской металлургии, которая, по последним данным, уже столкнулась с проблемой перепроизводства — входящие в строй новые предприятия вынуждены отъедать куски рынка у существующих. Этот процесс — ввод в строй новых производственных мощностей — остановить не так просто, он будет продолжаться по инерции еще некоторое время. Соответственно, остальные мировые производители столкнутся с усиливающимся давлением китайской нержавеющей стали, этот фактор будет подталкивать цену вниз.
Во-вторых, вряд ли сильно повлияет фактор материалов-заменителей. Переход на принципиально иные материалы — керамики, пластики и т.д. — затруднен технологически, а перераспределение долей в пользу экономно легированных сталей, о котором много говорится в последнее время, также не будет значительным.
Несмотря на то, что в последнее время в Китае наблюдается некоторый рост импорта сталей 200-й серии, он пока даже по темпам отстает от общего увеличения производства нержавеющей стали в стране.
Остальной же мир вряд ли сильно изменит свое отношение к хромистым и хромомарганцевым безникелевым нержавеющим сталям. Те сферы, где эти стали могут по своим свойствам успешно применяться, уже известны, и процесс идет. Но при этом их доля в общем объеме потребления нержавеющих сталей меняется незначительно.
Российский же рынок имеет, по нашему мнению, все шансы существенно вырасти по объемам видимого внутреннего потребления, однако основным сдерживающим фактором остается укрепление рубля, снижающее рентабельность российских перерабатывающих предприятий.